_Возврат
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотел бы быть правильно понятым. На самом деле эта книга не о языке. Главное в ней - современная наука. Как выяснилось после длительных разбирательств с этой капризной дамой, на пути к нашему нормальному взаимопониманию сегодня стоит серьезная проблема, имеющая семиотическую природу. Осознав столь удручающий факт, пришлось основательно заняться языком науки, в результате чего и родилось данное издание.
Несколько суммирующих слов об общей сюжетной линии всего материала.
Первый его блок посвящен представлению феномена ситуаций предстандарта в самом общем виде, обсуждению истоков таких ситуаций, их типологизации. Содержание соответствующего раздела призвано обеспечить узнаваемость ситуаций предстандарта для их своевременного выявления и преодоления.
Второй смысловой блок книги призван привлечь внимание к тому, что хотя мы обычно полагаем, что наше мышление оперирует с простыми понятиями, оно, между тем, работает с куда более сложными, многомерными, когнитивными образами, названными в работе “понятийными комплексами”. У таких многофасетных структур распознаются определенные типовые грани. Такая стереотипность создает возможность рассматривать базовые, наиболее распространенные измерения понятийных комплексов в качестве своеобразного “алфавита”, позволяющего получать многообразие реально встречающихся сложных, составных когнитивных форм. Интересно и то, что не все такие формы расцениваются как равноправные. Судя по всему, в научной познавательной практике фигурирует образ некоторого наиболее “нормального” понятийного комплекса, который хотелось бы выработать в конечном счете. Так, было бы удачнее опираться на понятийную форму, которая характеризуется одновременно как эсплицированная, узловая, неполяризованная, рельефная и т.п.
Наконец, в третьем блоке текста рассматривается ситуация предстандарта, которая, как кажется, имеет совсем не локальное значение. Мне пока не известны работы, в которых кибернетика, ОТС, синергетика, ритмология, и другие системы универсального знания (и только они) объединяются, специально вычленяются в единый массив и представляются совместно. Именно поэтому в книге дается краткая характеристика каждой из таких дисциплин, - если вы на коротке с синергетикой, возможно, не лишне что-то узнать о кибернетике; системщику в свою очередь полезно познакомиться с существованием работ в области пока еще не очень
известного глобального эволюционизма и т.д. Интересно, что в этом массиве, судя по всему, должно быть место для философии и математики. Универсальное научное знание, собранное в единый массив, невольно вынуждает задуматься о том, что на наших глазах происходит очень серьезный мировоззренческий сдвиг. Это очень интригует и одновременно настораживает: перемен и так очень много, не слишком ли?Завершая книгу, я считал бы важным еще раз заметить, что основное из сказанного выше было сделано только под давлением серьезных и реальных прагматических потребностей проводимого исследования по междисциплинарной трансляции знания.
Так, если мы используем несовершенные формы описания знания, то получается, например, что глядя на название книги “Органический мир Земли”, я не могу без дополнительных указаний сказать, что я в ней найду: описание общих особенностей отмеченной природной системы (общая биология); описание встречающихся разновидностей организмов, составляющих органический мир Земли (описательная биология); сводное описание и того, и другого (биология в целом)? Иначе говоря, какую часть гносеологического сегмента подразумевают авторы труда “Органический мир Земли”, без дополнительных указаний понять невозможно. А ведь именно однозначность такого прочтения требуется, скажем, для эффективного поиска литературы в библиотеке, информации в Интернете, для выработки соответствующих парадигмальных ориентиров у исследователя, пытающегося включиться в обозначенную подобным образом проблемную область.
Попробуйте угадать, чем Вам придется заниматься, если для разработки предложена тема “картина мира”? Вообще говоря, без специальных пояснений Вы вполне свободны в выборе любой из возможностей, которые предоставляются общей структурой гносеологических сегментов. Ведь их схема
отображает все полное содержание, которое в принципе может быть и должно быть воспроизведено системами научного знания. Хотите, обсуждайте идею картины мира; хотите - выстраивайте концепцию. Можно заняться и простым описанием всего поля событий. Вроде бы хорошо, что имеется свобода выбора и свобода поиска. Но при такой постановке вопроса есть и свои потери. Скажем, вполне вероятно, что произойдет распыление сил или, наоборот, возникнет концентрация внимания исследователей на чем-то одном, ставшем популярным, при забвении всего остального, но тоже значимого. Это, отнюдь, не только гипотетичный сценарий: “Кто, где и когда встречал тексты, в которых излагалась бы НКМ (научная картина мира - А.К.) именно как особое концептуальное образование? Тексты “картинщиков” сюда явно не относятся: в них не излагается содержание НКМ, а говорится о НКМ”.Или возьмем сформулированную в работе идею подразделения фактуального и концептуального знания. Она появилась как ответ на то, что в нашей познавательной практике параллельно функционирует значительное число странно похожих когнитивных пар: эмпирическое и теоретическое, чувственное и рациональное, специальное знание и философское знание, конкретное и абстрактное знание, рациональное и иррациональное ... Обычно обращается внимание на то, что между такими парами есть отличия. Я бы считал значимым высветить их сходство. Получается очень любопытная картина: одна и та же модель описывает прежде не сопоставлявшиеся под единым углом зрения ситуации. Естественно, это означает появление шанса достигнуть упрощения наших представлений и выявить нечто, что до сих пор терялось за различающими деталями.
Именно из-за распространенности ситуаций подобного вида проистекает мой умеренный оптимизм, что коллегам, работающим на стыке наук, будут вполне понятны истоки развиваемых представлений и их уместность, а прочитанное покажется вполне любопытным и сможет облегчить их праведные труды. Во всяком случае мне ориентироваться в массивах разнородного знания стало значительно проще и позволило увидеть интригующие новые вопросы и ответы, о которых раньше просто не приходилось задумываться. Единственное, если бы знать в свое время, что все это потребует столько времени и усилий ...
Следуя логике того, что говорится в книге о ситуациях предстандарта, естественно ожидать, что когда-то наступит этап коллективного, конвенциального упорядочения наддисциплинарной номенклатуры, в том числе философской. Казалось бы, это ее не касается, т.к. философия - она и есть философия, т.е. не строга по определению. Но вспомните, были периоды, когда, скажем, биология и химия находились в аналогичном состоянии, что не помешало со временем придать их основной терминологии удобный однозначный вид. А ведь философия - это тоже развивающаяся система знания. Почему бы ей не задуматься об опыте других дисциплин? Вопрос тем более закономерен, что в философской литературе встречаются очень узнаваемые констатации: “Можно указать на множество случаев, когда термин “моделирование” употребляется как синоним познания, или гносеологического
отображения, или вообще отражения, изоморфизма, когда модель отождествляется с гипотезой, абстракцией, идеализацией и даже законом. Во многих дискуссиях, посвященных гносеологической роли и методологическому значению моделирования указывалось совершенно справедливо на нетерпимость такого положения и предлагались различные способы добиться унификации этого понятия. Мы также считаем такое положение ненормальным. По-видимому, выход их этого положения должен состоять в том, чтобы исключить из научного языка такие значения термина “модель”, для выражения которых существуют другие прочно установившиеся термины, и сохранить этот термин для таких специфических гносеологических ситуаций, которые не покрываются понятиями “теория”, “гипотеза”, “формализм” и т.п.”.Как и в случае с другими дисциплинами, философскому сообществу, видимо, можно было бы обсудить проблемы трансдисциплинарной терминологии на одном из своих конгрессов. Причем не только обсудить, но и выработать рекомендации или даже определенные лексические нормативы. Без этого мы все по отдельности будем обречены сталкиваться с одними и теми же проблемами, поминать их недобрым словом и ждать, что однажды придет некто, и все за нас рассудит. Так уж получилось, что мне приходится в определенной мере выступать в
роли того наивного мальчика, который когда-то нарушил приличия и заявил, что платье короля не в порядке. Очень жаль, если как и в сказке Андерсена несколько смущенное величественное шествие будет продолжаться так, словно все в порядке и ничего не происходит.Говорят, наступила эпоха, когда друг друга уже не читают. Возможно это так. Но даже в этом случае утешает то, что все сказанное выше рождалось из желания прояснить затрагиваемые вопросы прежде всего для самого себя. Но если вы прочитали книгу полностью, то, прощаясь, позволю себе напомнить слова А.Богданова: “И все-таки я решился, потому что надо когда-нибудь начинать. Возможно, что другие лучше выполнили бы дело; но этих других приходится ждать ...”